Подземелья Аркаима [СИ] - Галина Андреева-Сапфиро

– Это самый молодой курсант в группе Захария, в начале августа он пройдет инициацию. – Пояснил, стоявший позади него Горислав.

– Что-то он слишком молодо выглядит! – Задумчиво произнес Игнат, но развивать эту тему не стал. Игнат кивнул мне и повернулся, чтобы обойти меня и идти к Богдану, который сидел сзади меня. Когда он повернулся ко мне боком, и его шеврон оказался у меня перед глазами, мое сердце сначала замерло, а потом зачастило. На нем золотом горел знак, который я уже видел в Аркаиме во время грозы, и во сне, когда кот, щелкающий клыками словно метроном, привел меня к черному камню с этим же знаком, горящем на его поверхности белым пламенем. Знак: короткая стрела с перечеркивающими ее тремя наклонными параллельными полосками, что-то значил в моей судьбе. Что-то очень важное. И скоро я это узнаю!

Вечером мы с ребятами раньше закончили тренировку в спортзале, так как нам не терпелось обсудить предстоящую учебу на тренажерах. Мы пришли к мнению, что она будет вроде компьютерной игры, только немного круче – с элементами управления кораблем. На самом деле все оказалось гораздо 'круче', труднее и интереснее.

На первом занятии Игнат познакомил нас с виртуальным пультом управления кораблем, показав его на экране в комнате для 'общих предметов'. Рассказал, чем будем заниматься: летать, садиться, взлетать, прокладывать курс и сражаться с виртуальным противником. Затем разбил нас на четыре группы по два человека, моим напарником оказался Захарий. 'Наверное, как самого младшего, он определил меня к самому старшему и опытному' – с досадой подумал я. Мне не хотелось выглядеть самым слабым курсантом в группе, которого нужно опекать. Тем более, что на самом деле я был сильнее многих, а может быть, даже сильнее всех, но сильнее в физическо-психическом плане. А вот в плане пилотирования… 'Ну, это мы еще посмотрим, кто тут слабак!'. Я не собирался быть аутсайдером.

Вечером мне захотелось поработать с мечом, и я отправился в оружейную. Напарника не было: Маркел с отцом пропали вслед за Германом. Их ункомы были заблокированы и не отвечали. Лис был занят на индивидуальном занятии с наставником.

Закрыв изнутри дверь спортзала, чтобы никто не отвлекал, я начал танец с мечом. В сосредоточении тренировки с мечом, когда ум, физическое тело и дух сливались в единое целое, и все мысли осыпались шелухой, я освобождал свое истинное я. Я становился самим собой, тем, кто я есть на самом деле – воином вне мира, вне людей, вне мирских желаний. Какое-то могучее, крылатое и огненное существо рвалось изнутри, стремясь порвать путы, удерживающие его за той стороной завесы. Я ощущал его жар и желание вырваться на свободу. И он – был я, а я – был им. Я будто спал и ощущал себя человеком. Мне нужно только проснуться… только, проснуться, чтобы слиться со своей истинной сущностью.

Я замедлил движение и остановил полет клинка. Наваждение ушло.

– Ну, вот, опять я чуть не превратился в дракона! – грустно усмехнулся я.

– Я всего лишь человек, одаренный предками некоторыми сверхспособностями. Почему же мне порой мерещится, будто я превращаюсь в нечто иное…

Вложив меч в ножны, я отправился в душ. Впереди целые сутки свободы – суббота мой день!

Глеб с мечом

На следующий день – в субботу после завтрака я поехал домой в сопровождении отряда личного спецназа. Мне было неловко из-за того, что каждый раз, когда я покидаю подземную базу, отвлекается от дел столько Стражей. Да и летать на вертолете без сопровождения мне запретили. 'Защиты одного ункома теперь, видите ли, мало. Да и сам я уже не зеленый юнец!' – размышлял я. Но в предвкушении встречи с Галой, эта проблема быстро растаяла в морозном воздухе.

День пролетел как всегда незаметно. Вечером в моей комнате на чердаке мы пили чай с абрикосовым вареньем. Это было любимое варенье матери, и она на зиму запасала его столько, что ближе к весне приходилось раздавать банками знакомым и соседям. Наш разговор как-то непринужденно перешел на детей. Мы, словно, о свадьбе уже было все договорено, решили, что детей заводить – рано. Летом нам исполнится по семнадцать лет, до совершеннолетия целый год. Галине потом учиться четыре года на переводчика. Что будет со мной, я не знал: своей судьбой я не распоряжался, о чем и поведал Галине. Мы примолкли.

– Интересно, получается, – сказал я, подумав, – в восемнадцать лет парень идет в армию. То есть он может убивать людей, если так сложатся обстоятельства. Ему не только разрешено, но и вменено в обязанности, стать профессиональным убийцей. Враги, которых ты должен убить в бою, тоже люди, значит, как ни крути, а ты убийца. В восемнадцать лет парень может жениться, завести детей, то есть стать главой семейства, о котором должен заботиться.

Гала непонимающе смотрела на меня, к чему это, мол, я клоню.

– Но купить бутылку пива, не говоря уж о водке, – продолжил я, – или пачку сигарет я смогу только, когда мне исполнится двадцать один год, и то по предъявлению паспорта. Нет, ты представь: мне двадцать лет, я женат, у меня двое детей, я успел повоевать и убить десяток врагов, ну, допустим. И вот, прихожу я в магазин с женой, детьми, орденом на груди и хочу купить пачку сигарет. А мне говорят: нельзя, вы еще несовершеннолетний!

Мы посмотрели друг на друга и принялись ржать. Смеялись так, что свалились с дивана, на котором сидели. Отсмеявшись, мы, так и не поднявшись, начали целоваться. Потом слушали музыку и поздно вечером решили посмотреть кино. Поставили диск с каким-то историческим фильмом. Я, только взглянув на меч и одеяние рыцаря, сразу потерял к фильму интерес: ох, уж эти артисты! Поэтому мы снова стали целоваться – под стук мечей, звон кольчуг и яростные крики рыцарей. Когда я пошел провожать Галу домой, впереди нас и позади, скрываясь в тени и стараясь не попадаться нам на глаза, шла моя охрана. Я делал вид, что не замечаю их.

Вернувшись на следующий день на базу, я переоделся и поспешил на обед. Свернув в коридор, ведущий к столовой, я увидел стоящих около ее дверей отца, Марка и Германа. Вернулись! Меня захлестнула волна радости. Я не видел их всего какую-то неделю, а уже успел соскучиться. Со всей остротой я вдруг понял, что теперь они, трое, моя семья, мои друзья и наставники, мои – все! В обыденный мир людей я буду выходить редко, да уже и отвык от него. Вся будущая жизнь пройдет среди Стражей, на скрытных базах под землей, в горах и других неприступных и безлюдных местах. Мое окружение и есть моя семья! Я подбежал к ним и, в порыве чувств, обнял всех троих, уткнувшись отцу в шею, словно маленький, хотя был ростом уже выше всех троих, немного, но выше. И еще я понял, что обладая уникальными способностями, сделаю все, чтобы защитить их. И, конечно, ребят из моей группы, Галу, мать и других людей – знакомых и незнакомых, всех, кто нуждается в защите, кто не может сам за себя постоять.

– Глеб! Что-то случилось? Ты – женился! – воскликнул Маркел.

Я поднял голову. Недалеко от нашей живописно-скульптурной группы стоял командор и пристально смотрел на меня. Выражение его лица было непроницаемым. Столкнувшись со мной взглядом, он отвернулся и прошествовал в столовую.

– Нет, – ответил я, – просто я соскучился, вы же моя семья. Я люблю вас!

И я еще раз сграбастал всех троих. Отец похлопал меня по плечу:

– Мы тоже тебя любим, очень. Идем Глеб обедать, а то уже целая толпа собралась.

Я обернулся: сзади стояла вся моя группа. Я помахал им рукой, и мы с отцом вошли в столовую. Остальные, молча, потянулись за нами.

Вечером в мою комнату, или как принято называть на базе – каюту, явились оба моих наставника вместе с отцом. Я был ошеломлен, если меня хотели видеть, то я получал вызов в устной форме или по ункому: 'приди сюды, явись туды'… А тут вдруг сами пришли, да еще всей 'толпой'. Я догадывался, что они что-то нарыли о Скипетре, что-то неординарное. У меня засвербело в районе лопаток, будто там вдруг решили прорезаться крылышки, но почесаться, я не смел. Герман сел на кресло у стола, а мне предложил стул. Остальные разместились на моей кровати.

Я оказался прав – Герман, в самом деле, кое-что разузнал. Информации было немного, но для меня она оказалась неожиданной. К тому же я понял, что теперь владею ситуацией в большей степени, чем три моих 'начальника'.

Хранитель рукописей и древних книг из аркаимской библиотеки поведал Герману, что о Скипетре сохранилась только одна запись на свитке, упакованном в металлический тубус из сверкающего металла древних. Бумага свитка была белоснежной и очень тонкой. Она не горела, не портилась, не размокала в воде. Секрет ее производства давно утерян, так как этому свитку больше двенадцати тысяч лет. Но язык, на котором написан текст, сохранился, он передавался хранителями и учеными-лингвистами своим наследователям из поколения в поколение. Данный текст написал, хотя правильнее было бы сказать – выжег лазером, собственноручно Архон арктов Глебоор Аркх, сейчас они известны под именем гипербореев, после окончания войны между арктами и атлами из страны Атлантиды. В войне на каждой стороне принимали участие военные отряды двух противоборствующих инопланетных цивилизаций.